Как говорится, найдите десять отличий.

И конечно, у них много общего. Просто хоть отбавляй.

А какие они песни поют!

Не поймите меня превратно: я не призываю никого стрелять-резать, сажать по 282-й и т. д. В конце концов, каждый волен сходить с ума по собственной воле и на свой лад. Если уж со статьёй к ним подходить, то с 228-й: чтобы с серьёзным видом нести в медиапространство эдакую околесицу, нужно находиться под воздействием неких суровых веществ из тех, что не во всяком профильном справочнике отыскать удастся.

Удивляет (да-да, всё ещё удивляет!) другое: как свирепо ненавидят свободу создания, что не вылезли бы на свет никогда — не будь этой самой проклинаемой ими свободы. Как они, словно сбежавшие с полотен Босха персонажи, носятся по волнам эфира с башкой, свёрнутой назад на 180°.

Смотришь на эту публику — и не можешь избавиться от ощущения, что кто-то неведомый взял да и пнул со всей дури гигантскую кучу лежалого дерьма. Оно разлетелось повсюду и теперь — повсюду же — нестерпимо воняет.

Видимо, остаётся только цитировать Тоффлера —

Типичный отклик на шок будущего — это одержимость возвращением к ранее успешным шаблонам адаптации (реверсионизм), которые в настоящий момент неуместны и неадекватны. Реверсионист упорствует в своих предыдущих программируемых решениях и привычках с догматическим безрассудством. Чем сильнее изменение угрожает извне, тем методичнее он повторяет прошлые режимы действий. Его социальная перспектива регрессивна. Испытав удар будущего, он истерически пытается сохранить не соответствующий действительности статус-кво или требует в той или иной замаскированной форме возврата к успехам прошлого.

— да себя, любимого:

Это трагедия, а не традиция! Не всякая «традиция» неприкосновенна и достойна того, чтобы её холить и лелеять. Некоторым «традициям» место в запасниках этнографических музеев, под броневым стеклом, с доступом по специальным пропускам для исследователей, сдавших экзамен на обращение с демонами!